Души прикрастные порывы

[wtchmn]

Ну, картинка во-первых:



И драббл во-вторых. Изначально он был написан по заявке "Роршах, Ночная Сова. Горячий суп." в сообществе Hot-Fest, но я думаю, он здесь будет в тему )



Незаметная серая тень отслаивается от стены и проворно проскальзывает в кабину. Молча кивает мне, садится рядом в кресло и пристегивает ремни. Думаю, ему не меньше, чем мне доставляет удовольствие полет. Город бесконечной россыпью ярких огней простирается до горизонта, словно гигантская рождественская витрина. Позади – свинцово-серый океан, перед нами – размытое пятно гаснущего заката. Он подается вперед так, что ремни врезаются в грудь, смотрит своими непроницаемыми чернильными пятнами на открывающуюся панораму. Он любит высоту. Иногда меня терзают навязчивые мысли, что причина нашего сотрудничества не я сам, а Арчи и эти полеты над ночным городом.
Полицейская волна монотонно бубнит в приемнике. Стоит тону измениться, стать выше и напряженнее – мы тоже настораживаемся, вслушиваясь в тревожные сообщения. Хотя на радио мы почти не реагируем, что-либо требующее серьезного вмешательства происходит нечасто, обычно копы справляются самостоятельно.
После обзорного полета спускаемся в город, медленно дрейфуя над крышами. Мне нравится это экстремальное вождение, когда приходится искусно лавировать между антеннами, шпилями, стенами офисных высоток и громоздкими шедеврами рекламной мысли наподобие слона Gunga Diner. Словно трехмерная головоломка, по странной аналогии напоминающая мне игру в шахматы – там тоже нужно продумывать свои действия на несколько ходов вперед. В такие моменты я чувствую Арчи продолжением самого себя, его алюминиевое тело становится частью моего собственного. Ради этого ощущения стоит жить!
Спускаться на улицы нам приходится минимум три раза за ночь. В выходные счет сложных ситуаций идет на десятки. Каждый раз – неповторимый, особенный; никогда не знаешь, как поведет себя очередной придурок, нарушающий закон. Он может выглядеть как пьяный работяга, под воздействием алкоголя позволивший себе с женщиной чуть больше, чем она сама была готова позволить, а на деле окажется психопатом с мясницким тесаком или скальпелем в кармане. А какой-нибудь крутой парень с опасной пушкой в руке вполне может просто наложить в штаны и сдаться, задрав лапки кверху, при одном только эффектном появлении моего напарника. А он умеет появляться эффектно, это проверено на своей шкуре! Я до сих пор с опаской хожу по собственному дому, вспоминая некоторые его неожиданные визиты в темноте.
Ближе к часу ночи физическая усталость, переизбыток адреналина, полученные синяки, а иногда и более тяжелые травмы дают о себе знать. Перерыв. Иногда мы просто отдыхаем, в усталом оцепенении зависнув над облаками смога. Иногда спускаемся к какой-нибудь ночной закусочной. Переделанные из автобусов забегаловки с рядами стульев вдоль стойки, дешевые бистро под открытым небом. Горячий суп, или хот-доги, или китайская курятина… Обязательно – сладкий кофе с молоком. Плачу всегда я, мой коллега никогда не проявляет живого энтузиазма по поводу оплаты счета. Хотя наличность я вытаскиваю далеко не каждый раз, костюмы обеспечивают нам в некоторых заведениях своеобразный карт-бланш.
Часы перед рассветом обычно особо богаты на события. Словно последний рывок, прежде чем с появлением солнца вся эта мразь уберется обратно в темноту до следующей ночи. Мы к этому времени уже сильно измотаны. Мой напарник становится зол; нет, он не теряет осторожности - просто преступники попадают в руки полиции с несколько большими повреждениями, чем обычно.
Возвращаемся,когда небо начинает светлеть. Снова полет высоко над городом, розовеющая полоса над океаном отражается в темной воде, светлым заревом разрастаясь все шире и шире. Человек слева от меня сидит, откинувшись на спинку кресла и заложив руки за голову. Под маской не различить, дремлет ли он или любуется зарождающимся утром.
Еще одна ночь позади. Мы живы. Благодаря нам еще несколько людей смогут проснуться сегодня. Благодаря нам этот город, возможно, стал немного лучше, чище, безопаснее. Я чувствую удовлетворение, эта ночь прожита не зря. А наступающее утро дает хрупкое и почти нереальное ощущение - надежду, что все будет хорошо.